Das Dorf Tolmingkehmen

read by / gelesen von Prof Klaus Völker

 

Die Mittagsfeuer verbrannt,

über der Linde Rauch,

dort geht er mit weißem Haar,

die Leute sagen:

Bald wird kommen der Abend,

einer beginnt den Gesang,

die Felder tragen ihn fort.

 

Komm noch ein Stück, Donelaitis,

der Fluß will sich heben mit Flügeln,

ein Habicht, ein Taubenfeind,

der Wald mit den schwarzen Häuptern

richtet sich auf, es ruft

windig über den Berg.

Dort leben die Gräser.

 

Auch dieser Tag fährt herab,

unter die Galgenschatten

der Brunnen, das Fensterlicht

windlos, das Kienlicht sagt

mäusestimmig

den Segen auf.

 

Du schreib über das Blatt:

Der Himmel regnete Güte,

und ich sah die Gerechtigkeit

warten, daß sie herabführ

und käme der Zorn.

© 1998, Deutsche Verlags-Anstalt, München,

in der Verlagsgruppe Random House GmbH

Landsbyen Tolmingkehmen
Translated by Søren Sørensen

Ilden fra middagsmaden brændt ned,

hen over lindene røg,

der går han hvidhåret,

folk siger:

snart bliver det fyraften,

en begynder på sangen,

markerne bærer den bort.

 

Kom en bid vej til, Donelaitis,

floden vil gerne gå på vingerne,

en høg, en fjende af duer,

skoven med de sorte hoveder

retter sig op, det råber

blæsende over bjerget.

Der lever græsserne.

 

Også denne dag kører nedad,

under skyggen af brøndenes

galger, lyset fra vinduerne

uden træk, en fyrrespån

læser velsignelsen

med musestemme.

 

Du skriv hen over arket:

Himlen regnede godhed,

og jeg så Retfærdigheden

vente at hun kunne fare ned

og vreden komme.  

The Village Tolmingkehmen
Translated by Margitt Lehbert
 

The noon fires burnt down,

over the linden tree smoke,

there he walks with white hair,

the people say:

Soon will come evening,

one of them begins the singing,

the fields bear him off.

 

Come a bit further, Donelaitis,

the river wants to rise with wings,

a goshawk, an enemy of doves,

the forest with its black heads

rears up, a call floats

windily over the mountain.

There the grasses live.

 

This day, too, rides down,

under the gallow-shadows

of the wells, the window's light

windless, the pine-torch

light recites the blessing

with the voice of mice.

 

Write across the sheet:

The sky rains goodness,

and I saw justice

waiting so it could strike

and there would come rage.

Tolmingkehmeni küla*
Translated by Aare Pilv

read by Aare Pilv

 

Keskpäevatuli ära põlenud,

pärna kohal suits,

seal ta läheb, valgete juustega,

inimesed ütlevad:

Varsti tuleb õhtu,

keegi alustab laulu,

põllud kannavad selle kaugele.

 

Tule lähemale, Donelaitis,

jõgi tahab tiivul tõusta,

kull, tuvide hirm,

mustade latvadega mets

ajab end sirgu, tuuline

hüüd mäe kohal.

Seal elavad rohud.

 

Seegi päev vajub looja,

kaevukoogu varju

alla, aknavalgus

tuuletu, männivalgus lausub

hiirehäälselt

õnnistust.

 

Kirjuta paberile:

Taevast sadas headust,

ja mina nägin õiglust

ootamas, et ta võiks alla laskuda

ja et tuleks raev.

 

* Tolmingkehmen (ka Tollmingkehmen ja Tollmingen, leedupäraselt Tolminkiemis; alates 1946. aastast Tšistõje Prudõ) asub Ida-Preisimaal, praeguses Kaliningradi oblastis. Leedu luuleklassik Kristijonas Donelaitis oli Tolminkiemise luteri pastor 1743–1780. Tänapäeval asub seal Donelaitise memoriaalmuuseum.

Tolminkiemio Kaimas
Translated by Bronys Savukynas
 

Išblėso dienos ugnis,

viršum liepos migla,

ten eina jis, baltais plaukais,

ir žmonės sako:

jau bus vakaras greitai,

pradeda giesmę kažkas,

laukai ją neša tolyn.

 

Dar paėjėk, Donelaiti,

sparnus jau skleidžia upė

ir vanagas, balandžių priešas,

giria juodom viršūnėm

stiebias, šauksmas

vėjingas iš anapus kalvos.

Gyvi ten žolynai.

 

Ir ši diena puola ten,

tarp šulinių, lyg kartuvių,

šešėlių, langų šviesa

bevėjė, šviesa skalų

palaimina

balsu pelės.

 

Ant lapo parašyk:

Dangus malone lijo,

ir regėjau teisingumą

laukiant, kad dingtų ji

ir užeitų rūstis.

Landsbyen Tolmingkehmen
Translated by Arild Vange

 

Middagsbålene brent ned,

røyk over lindetreet,

der går han med det hvite håret,

og folk sier:

Snart er kvelden i anmarsj,

noen tar fatt på en sang,

markene bærer den bort.

 

Bli med enda et stykke, Donelaitis,

elven vil lette med vinger,

en hauk, en dues fiende,

skogen med sorte hoder

retter seg opp, det roper

vindlett over fjellet.

Der bor gresset.

 

Også denne dagen styrter ned,

under brønnenes

galgeskygger, lyset i vinduet

vindløst, tyrilyset leser

med musestemme

velsignelsen.

 

Du, skriv over bladet:

Himmelen regnet godhet,

og jeg så rettferdigheten

vente, at den ville styrte ned

og vreden ville komme.

Wieś Tolmingkehmen
Translated by Przemysław Chojnowski
 

Wypalone ogniska południa,

nad lipą dym,

chodzi tam, ma białe włosy,

ludzie mówią:

Wkrótce nadejdzie wieczór,

ktoś rozpoczyna śpiew,

pola niosą go dalej.

 

Podejdź jeszcze kawałek, Donelaitisie,

rzeka chce się unieść na skrzydłach,

jastrząb, wróg gołębi,

las o czarnych głowach

podnosi się, wzywa

wietrznie, znad góry.

Tam mieszkają trawy.

 

Również ten dzień spływa w dół,

pod szubieniczne cienie

studni, okienne światło

bezwietrzne, światło łuczywa

odmawia cichuteńko

błogosławieństwo.

 

Ty pisz w poprzek karty:

Niebo rozpadało się dobrem,

i ujrzałem czekającą

sprawiedliwość, niech zstąpi

i nadejdzie gniew.

Деревня Толминкемен
Translated by Galina Aygi
  Деревня Толминкемен
Translated by Vyacheslav Kupriyanov
  Деревня Толминкемен
Translated by Sergey Moreino


Догорел полуденный костер,

над липой дым,

там ходит он с белыми волосами,

люди говорят:

Скоро наступит вечер,

кто-то затягивает песню,

поля уносят ее вдаль.

 

Пройди чуть дальше, Донелайтис,

река поднимется на крыльях,

ястреб, враг голубей,

лес черноголовый

выпрямляется, проносится

ветра зов над горой.

Там живут травы.

 

И этот день опустится

под тени колодезных

виселиц, – свеча на окне

неколеблема, лучина выговаривает

мышиными голосами

благословение.

 

А ты напиши на листе:

небо изливало благодать,

и я видел: праведность ждет,

чтоб снизойти, и чтобы

наступил – гнев.

 


Полдень уже догорел,

легкий дымок над липой,

там идет он с седой головой,

люди уже говорят:

Вот скоро наступит вечер,

кто-то завел песню,

поля ее вдаль несут.

 

Ближе подойди, Донелайтис,

река хочет взмахнуть крылами,

здесь ястреб, гроза голубей,

и лес свои черные головы

высоко поднимает, шумит

ветер над самой горой.

Там верховодят травы.

 

И этот день проходит,

под тенями виселиц

колодезных журавлей,

свет в оконцах безветрен,

лучина мышиным писком

творит молитву.

 

Напиши же ты на листе:

С небес струилось благо,

и я видел, как справедливость

ждала, что она иссякнет,

и тогда обрушится гнев.

 


День догорел костром,

дымок над липой,

вон он где, белоголовый,

говорят люди:

Теперь наступает вечер,

один затевает песню,

поля несут ее вдаль.

 

Ступай туда, Донелайтис,

река там встает на крыльях,

и ястреб, гроза голубей,

лес, чьи вершины черны, вдруг

выпрямится, и крик

ветреный над горой.

Вот они где, травы.

 

Нисходит и этот день,

под крючья-тени

колодцев, луч света в

окне застыл, лучина

дает мышиное

благословение.

 

Вот лист, пиши на нем:

с неба излилась благость,

я видел, что посеяна правда

и ждет, чтобы снизойти

и чтобы настал гнев.

 
 
Byn Tolmingkehmen
Translated by Lars-Inge Nilsson

 

Middagens eldar nerbrunna,

ovanför linden rök,

där går han med det vita håret,

folk säger:

Snart ska kvällen komma,

någon begynner sången,

fälten bär den bort.

 

Kom en bit till på vägen, Donelaitis,

floden vill lyfta med vingar,

en hök, duvans fiende,

skogen med svarta huvuden

rätar på sig, det ropar

blåsigt över berget.

Där lever gräsen.

 

Också denna dag far ner

under brunnarnas

galgskuggor, fönsterljuset

vindlöst, törvedsljuset läser

med musens röst

välsignelsen.

 

Du, skriv över bladet:

himlen regnade godhet

och jag såg rättfärdigheten

vänta, att den må stiga ner

och vreden komma.